Между двумя этими редукциями есть редукция психологии к биологии. Релевантные биологические дисциплины в данном случае, которые предлагает заочная форма обучения,— генетика, физиология, биология развития и эволюционная биология. Две первые дисциплины изучают непосредственные причины изменений в строении и поведении организмов, две последние — косвенные причины, влиявшие на историю развития индивидуальных организмов или видов.
Изучение структуры и изучение поведения связаны друг с другом, поскольку структура создает возможности для поведения и накладывает на него ограничения. Тот факт, что у нас две почки, а нужна только одна, дает нам возможность стать донором почки для своего потомства и делает возможными социальные нормы, санкционирующие (или запрещающие) возникающую в этой связи практику. Но две почки у нас не для того, чтобы обеспечить возможность трансплантации от живого донора. Многие структуры существуют только ради того, чтобы мы могли что-то делать, но это не тот случай. Как бы то ни было, зачастую трудно сказать, являются следствия какой-то структуры, создающие возмож^ ности, случайными или объясняющими.
Значимость биологии для социальных наук должна быть очевидной, так как области их изучения пересекаются. Но все же многие ученые противятся биологическим объяснениям, потому что считают их редукционистскими. Это странное обвинение для тех, кто, как я, полагает, что редукционизм — двигатель прогресса в науке. Но если редукционизм сопровождается такими эпитетами, как поспешный, грубый и спекулятивныйу это возражение может иметь основания.